Экономика реформы образования
Поскольку семьи возвращаются к школьному распорядку, родителям следует остановиться и задуматься о качестве школ, которым они доверяют будущее своих детей.
Американские ученики до сих пор не оправились от пандемии Covid, в ходе которой они потеряли десятилетия прогресса. Согласно Национальной оценке образовательного прогресса, результаты по математике у 9-летних детей в 2022 году упали до уровней, последний раз наблюдавшихся в 1990-х годах. Результаты по чтению остались без изменений. Чернокожие и латиноамериканские ученики отстали еще больше, что расширило и без того тревожный разрыв.
Для меня это личное: в Хьюстоне исследовательский проект под моим руководством под названием «Аполлон-20» показал, что можно ликвидировать расовый разрыв в успеваемости менее чем за два года, применяя простые принципы реформ в самых слабых школах. Сегодня инструменты, которые мы использовали, пылятся на полке — не потому, что они провалились, а потому, что лидеры не смогли действовать. Мы наблюдаем, как временные неудачи превращаются в постоянное неравенство, хотя мы знаем, как их обратить вспять.
Большую часть моей карьеры я был одержим идеей исправить американские школы. В 2009 году я сказал своей команде научных сотрудников и руководителей проектов, что мы сделаем это к 2025 году. Это была частично уверенность, частично высокомерие, частично юношеская наивность. В 32 года меня окружали лидеры в области образования — Джоэл Кляйн, Джеффри Канада и Ева Московиц в Нью-Йорке, Мишель Ри в Вашингтоне, Том Боасберг в Денвере и Арне Дункан в Чикаго, — которые верили, что нет ничего невозможного, и подпитывали мой оптимизм.
Пятнадцать лет спустя многие идеи, которые когда-то наполняли наши разговоры, ушли — не потому, что они провалились, а потому, что система от них отказалась.
В 2012 году я и мой аспирант Уилл Добби собрали беспрецедентные данные почти из 50 чартерных школ Нью-Йорка, чтобы выяснить, какие практики действительно повышают успеваемость учащихся. Размер класса и квалификация учителей — политические одержимости на протяжении десятилетий — имели мало значения. Наибольшее значение имели пять конкретных, воспроизводимых практик: увеличение учебного времени, высокие ожидания, частая обратная связь с учителями, обучение на основе данных и интенсивное репетиторство. Вместе эти пять принципов объясняли примерно половину разницы между эффективными и неэффективными школами.
Вооружившись этими доказательствами, мы искали округа, готовые испытать модель — от Гаити до Гарлема. Большинство не были заинтересованы. Но в Хьюстоне руководитель округа Терри Гриер открыл дверь. Вместе мы применили Пять принципов в 20 отстающих государственных школах, обслуживающих почти 20 000 учеников. Мы увеличили учебный год на 20%, привлекли сотни репетиторов, заменили 95% директоров и половину учителей, переобучив остальных, внедрили данные в учебный процесс и создали культуру высоких ожиданий. Это был один из самых амбициозных социальных экспериментов в американском государственном образовании.
Результаты были ошеломляющими. По математике в начальной школе ученики получали эквивалент четырех дополнительных месяцев обучения в год — достаточно, чтобы ликвидировать расовый разрыв в успеваемости менее чем за два года, если бы мы внедрили эти практики в худшей половине школ по всей стране. В средних школах, где скептики говорили, что реформа невозможна, ученики получали почти восемь дополнительных месяцев обучения за девятимесячный учебный год. Эти эффекты были больше, чем те, что были достигнуты в Гарлемской детской зоне. Больше, чем в Success Academy. Больше, чем что-либо еще, что я видел за свою карьеру.
Для контекста: сокращение размера класса дает около трех месяцев дополнительного обучения. Teach for America добавляет два месяца по математике. Head Start дает около двух месяцев в начале обучения грамоте. Школы Хьюстона удвоили эти достижения — год за годом. К третьему году ученики начальной школы накопили эквивалент дополнительного учебного года. В средней и старшей школе — два. Это не были «чудо-дети» или «сверхчеловеческие учителя». Изменилась система, а не ученики.
Результаты по математике были ошеломляющими, но чтение оказалось упрямым. Успехи в начальной школе были скромными, а в средней школе — почти нулевыми, что отражает то, что обнаружили даже лучшие чартерные школы по всей стране.
Почему? Некоторые специалисты по возрастной психологии указывают на ранние окна для усвоения языка. Другие отмечают, что ученики, которые говорят на нестандартном английском дома, могут больше испытывать трудности со школьной грамотностью. Моя собственная работа в школе-интернате за пределами Вашингтона, округ Колумбия, где ученики жили и дышали академическим английским, дала равные успехи в чтении и математике — это единственное вмешательство, которое я знаю, которое одновременно закрыло оба разрыва. Другая возможность — сами тесты: математику можно отрабатывать через правила и повторение, в то время как чтение требует понимания, интерпретации и нюансов — навыков, которые гораздо труднее измерить или стандартизировать. Какой бы ни была причина, чтение остается незавершенным делом Америки.
К 2013 году «Аполлон» был завершен — не вопреки его успеху, а из-за него. Если бы вы сказали мне в 2010 году, что мы ликвидируем расовый разрыв в успеваемости по математике менее чем за два года, я бы рассмеялся вам в лицо. Но мы это сделали. Тем не менее, финансирование этих школ было прекращено — потому что они больше не были худшими в округе — и они, как и следовало ожидать, откатились назад. Десять лет спустя Агентство образования Техаса взяло под контроль школы Хьюстона, отстранив избранное руководство и назначив государственный совет. Это реформа по кризису — худший вид реформ. Денвер, напротив, сохранил достижения, потому что его лидеры взяли на себя обязательство создать непрерывную цепочку от начальной до старшей школы.
Этой осенью миллионы детей входят в школы, которые до сих пор несут на себе шрамы Covid — и нашего отказа от реальных реформ. Средние результаты по математике ниже, чем два десятилетия назад. Результаты по чтению остались на прежнем уровне. Чернокожие и латиноамериканские ученики потеряли больше всего. Страна столкнулась с крупнейшим образовательным кризисом за целое поколение.
И это даже не настоящая трагедия. Трагедия в том, что мы уже знаем, что работает. Интенсивное репетиторство, увеличенное учебное время, постоянное использование данных и обратной связи и отказ принимать мягкий предрассудок заниженных ожиданий — это не теории. Они доказаны. Они сработали в Хьюстоне. Они сработали в Денвере. Они могут работать где угодно, если у нас есть лидеры, обладающие мужеством действовать. У детей не бывает второго шанса на школьные годы. Если мы потратим впустую еще одно десятилетие, ущерб будет постоянным.
Страна стоит перед выбором. Мы можем позволить пройти еще одному учебному году, пока ученики — особенно из числа меньшинств — отстают еще больше. Или мы можем, наконец, найти в себе силы масштабировать то, что работает, и поддерживать это после новостного цикла. На кону будущее американских детей.