Мне нравится смотреть, как страдают фанаты Янкиз

«Человек начинает принадлежать Нью-Йорку мгновенно, он становится его частью в те же пять минут, что и за пять лет», — писал Томас Вулф в романе «Паутина и скала». Это определенно было верно для меня, парня из маленького городка в Коннектикуте, с той, новоанглийской, стороны от черты, разделяющей в этом штате зоны влияния «Ред Сокс» и «Янкиз». Я живу в Нью-Йорке уже почти 50 лет и цепляюсь за этот город, как за спасательный круг. Я посвятил ему книгу, поблагодарив за то, что он дал мне дом. Даже сейчас, когда друзья обдумывают способы сбежать от администрации Трампа, доставая запылившиеся паспорта предков (даже тех стран, откуда они бежали) или строя планы по переезду в Коста-Рику или Канаду, я лишь глубже укореняюсь здесь. Я не могу представить себя где-либо еще. Но это чувство принадлежности имеет свои границы и исчезает, когда речь заходит о «Янкиз». Наблюдая за их болельщиками, я узнаю все те раздражающие стереотипы о ньюйоркцах, которые в любом другом контексте я первый же спешу оспорить — стереотипы о высокомерии, грубости, нетерпимости, всезнайстве. Эти ньюйоркцы думают, что они лучше всех, что им всё позволено больше, чем другим, и что жизненные невзгоды, вроде проигранного матча, их не касаются. Поэтому я праздную каждый раз, когда это случается — как случилось в среду вечером, когда «Янкиз» проиграли со счетом 5:2 в матче дивизионной серии Американской лиги «Торонто Блю Джейс», завершив свой сезон. Одна другая игра стала для меня воплощением этого чувства привилегированности у болельщиков «Янкиз». В начале сентября я пошел на стадион «Янкиз» со своим приятелем Говардом, который, будучи родом из Детройта, затаил на «Янкиз» обиду почти такую же монументальную, как и я. В тот вечер «Янкиз» позорно провалились, пропустив девять ранов в седьмом иннинге в захватывающем зрелище полной некомпетентности — и мы с Говардом просто наслаждались этим. Реакция болельщиков в тот вечер следовала знакомому сценарию. Аплодисменты быстро сменились шиканьем и свистом, достигшими кульминации, когда многострадальный менеджер Аарон Бун осмелился выйти из дугла. А затем последовал высший знак протеста болельщиков «Янкиз»: тысячи из них хлынули — ринулись — к выходу до окончания игры, оставив стадион таким людям, как мы с Говардом, тем ньюйоркцам по выбору, о которых писал Томас Вулф, людям из Балтимора, Чикаго, Бостона и других мест, которые оставили свои родные города, но никогда не отказывались от бейсбольных пристрастий. В моем воображении нас была целая толпа. И мы наслаждались. Неудивительно, что эти чувства лишь обостряются для меня, когда «Янкиз» играют с «Ред Сокс», особенно в играх плей-офф, как это было в этом году. Когда это происходит, я перерождаюсь, как персонаж Рода Серлинга, из полу-утонченного, стареющего жителя Верхнего Вест-Сайда в деревенского парнишку из глухого северо-восточного Коннектикута между Вустером, Массачусетс, и Провиденсом, Род-Айленд. И вот я снова во времени, когда «Ред Сокс» все еще не выигрывали Мировую серию с 1918 года; «Янкиз» все еще были «Юнайтед Стейтс Стил»; а мой старший брат все еще болел за «Янкиз», и его перчатка Микки Мэнтла все еще была на его левой руке. Так что психологические ставки были высоки. Утром после того, как «Сокс» унизили «Янкиз» в великолепной первой игре уайлд-кард серии этого года, я потратил два доллара на New York Post, газету, которую обычно не читаю, чтобы смаковать оргию негодования и перекладывания вины, предсказуемо размазанную по ее последней странице. Читать это было почти так же приятно, как смотреть, как Аролдис Чепмен выбивает «Бомберов» при заполненных базах и нулевых аутках в нижней части девятого иннинга. Конечно, после этого все пошло под откос, и для таких старых фанатов «Ред Сокс», как я, в этом не было абсолютно никакого сюрприза. Для нас решающая игра была закончена еще до первого броска. Тогда бремя перешло к «Блю Джейс». Я пытался болеть за «Янкиз» против «Блю Джейс»; честно, пытался. Были даже некоторые стимулы: продлив мой бейсбольный сезон — у меня нет интереса, ни за, ни против, какой-либо другой команды — «Янкиз» могли бы отогнать на несколько недель грядущие мрачные месяцы с их длинными ночами, арктическими холодами и всем этим уродливым, неизбежным футболом. Может быть, несколько долларов Хала Стайнбреннера просочились бы и в мой хрупкий, измученный город. Я также на мгновение подумал обо всех тех в остальном совершенно прекрасных людях, которых я знаю и которые на самом деле любят «Янкиз», некоторые из них весьма страстно. (Как всегда говорит нам моя мать, нужно «делать скидку»). Но антипатии не так легко отбросить. «Блю Джейс» выступили блестяще, поставив «Янкиз» снова на грань поражения после двух унизительно разгромных побед. Это повлекло за собой повторные визиты в киоск, чтобы найти спортивных обозревателей The Post, выискивающих синонимы к словам «отвратительный» и «жалкий». Но в третьей игре «Джейс» превратились в «Ред Сокс», подарив победу парой ошибок уровня низшей лиги. Сделав это, они подтвердили нечто, что я понял еще в Мировой серии 1962 года, которая закончилась, когда ревущий лайн-драйв Уилли Маккови угодил прямиком в перчатку Бобби Ричардсона: «Янкиз» не только богаче всех остальных, но и удачливее. (Дополнительное подтверждение: хоум-ран Аарона Джаджа от боковой линии левого поля). В среду вечером, даже после того как «Блю Джейс» увеличили свое преимущество, я оставался неспокойным. К восьмому иннингу — вскоре после того, как безжалостные болельщики «Янкиз» жестоко освистали Энтони Волпе за его очередной страйкаут, предвестник предстоящей кровавой бани — комментаторы уже произносили посмертные речи по «Янкиз», но я ждал катастрофы. Глядя на полосатые формы, я все еще видел Мэнтла и Роджера Мариса, а не Трента Гришема и Остина Уэллса. Затем, внезапно, Коди Беллинджер промахнулся — и все было кончено. Прошло шестнадцать лет с тех пор, как «Янкиз» в последний раз были чемпионами мира. Как грустно! Возможно, «2009!» пока еще не звучит так же, как «1918!» — дразнилка, которую фанаты «Янкиз» когда-то бросали болельщикам «Ред Сокс» — но дайте этому время, несколько десятилетий, и, возможно, так и будет. А пока, пока разъяренные, неистовствующие фанаты «Янкиз» не скупили все газеты в киосках, не найдется ли добрый человек, который прибережет для меня экземпляр завтрашней New York Post?