Джорджо Армани дал мужчинам разрешение чувствовать себя модными

В мире моды нет недостатка в тех, кто мнит себя величинами, но один человек, несомненно, был маэстро: Джорджо Армани. Господин Армани, или просто Армани, как его знали уже десятилетия, скончался в четверг в возрасте 91 года. Группа компаний Armani, которой он, что необычно для глобальных домов моды, владел единолично, в прошлом году продала одежды, аксессуаров, парфюмерии, мебели и многого другого на миллиарды долларов. Его восхождение было одним из самых выдающихся в XX веке. Мне посчастливилось наблюдать это с самых первых дней. Господин Армани, или, как я всегда его знал, Джорджо, был одним из многих звездных дизайнеров, открытых, взращенных, привезенных и выращенных моим отцом, Фредом Прессманом, в Barneys, его магазине на Седьмой авеню. Фред присоединился к Barney’s, как тогда назывался магазин дисконтной мужской одежды, принадлежавший его отцу, вскоре после Второй мировой войны. К 1975 году, когда господин Армани, бывший оформитель витрин миланского универмага La Rinascente, основал собственную компанию, Фред был занят тем, что привозил в магазин товары более высокого качества. Я никогда не забуду, как смотрел игру «Никс» в кабинете моего отца в Харрисоне, штат Нью-Йорк, пока он листал экземпляр L’Uomo Vogue, итальянского журнала о мужской моде. Я просто хотел смотреть игру; он же никогда не прекращал работать. Его внимание привлекла реклама Армани. К тому моменту Фред уже отправлял своих представителей в Италию, чтобы они привозили лучшее из Европы. Один из его самых преданных сотрудников, Эд Гланц, привез домой для своей жены плащ, который господин Армани разработал для итальянской компании Montedoro. Теперь у господина Армани был собственный бренд. Вскоре после этого Фред попросил жену Гланца, Габриэллу Форте, работавшую в Итальянском торговом комитете, об одолжении: позвонить господину Армани и договориться о встрече. Она набрала его номер из миланского телефонного справочника, забыв, что ее ранний вечер — это 11 часов вечера по итальянскому времени господина Армани. Но это не имело значения. Партнер господина Армани, Серджио Галеотти, вскоре отправился в Нью-Йорк, и с миссис Форте в роли переводчика они с Фредом заключили сделку не только о том, чтобы Barneys продавал его коллекцию, но и о получении 10-летней эксклюзивности на специальную коллекцию, которая будет продаваться только в Barneys. Когда она прибыла в 1976 году, это не было немедленным успехом — элегантный, без налета чопорности крой господина Армани был настоящим откровением на фоне мешковатых костюмов, к которым привыкли американские бизнесмены, покупавшие в Brooks Brothers и Paul Stuart на Мэдисон-авеню. Но Фред не отступил. Он заказал телевизионную рекламу, в которой снялся похожий на кинокумира красавец господин Армани в своей миланской студии. «Хотя в Barneys могут не понимать его итальянский, — говорил голос за кадром, — они полностью понимают его моду». Вскоре и другие начали ее понимать. Сотрудники магазина тех времен помнят, как молодой состав «Saturday Night Live» (который начался в 1975 году) приходил за покупками, а вскоре за ними последовали такие люди, как Стивен Спилберг и Джордж Лукас. В 1978 году мы — я присоединился к компании в начале 70-х и к тому времени работал в отделе мерчандайзинга — провели первый американский показ мод господина Армани в большом шатре, возведенном на вершине парковки, которой мы владели через дорогу от магазина на Седьмой авеню и 17-й улице. (Одной из гениальных инноваций моего деда Барни было предложение бесплатной парковки для покупателей.) Господин Армани позволил мужчинам увидеть себя модными. Его работа с тканью была непревзойденной, а его глаз на цвет — несравненным. Море синих и серых будничных костюмов внезапно дополнили неструктурированные пиджаки, которые свисали, как свитера, их пропорции были изменены именно так, чтобы придать драпировку и легкость. Пока Barneys (как он вскоре будет переименован, без апострофа) продвигал бренд Армани на Восточном побережье, Голливуд вскоре подключился, чтобы сделать то же самое на Западном побережье, и дизайны Армани для Ричарда Гира в «Американском жиголо» вошли в историю кино. (Не многие сейчас помнят, что роль изначально предназначалась Джону Траволте, который летал в Милан, чтобы ему подогнали целую кучу одежды Армани, прежде чем он в конечном итоге выбыл из фильма.) После этого уже ничто не могло остановить господина Армани. Я ждал его новые коллекции и показы так же, как в 60-х ждал каждый новый альбом The Beatles. И когда я навещал господина Армани в его выставочном зале в Милане чтобы закупить коллекцию, он всегда был неизменно учтив. Однажды он подарил мне пиджак, который я приметил, прямо с его спины. На протяжении многих лет судьба господина Армани и Barneys были переплетены. Он был визитной карточкой магазина среди модных и искушенных покупателей, помогая поднять его выше дисконтного торгового центра моего деда; а магазин, который пресса называла крупнейшим мужским магазином на земле, был витриной для него. К 1980-м годам его костюмы разлетались как горячие пирожки — бывший покупатель Barneys, с которым я недавно разговаривал, вспомнил, как видел все скамейки и диваны в Серой комнате (секции, покрытой серым фланелем, где хранились коллекции Армани и другие наши лучшие коллекции) заваленными костюмами Армани, которые были проданы, помечены бирками и перешиты, готовые для своих ожидающих клиентов. С Уолл-стрит приходили покупать по шесть костюмов за раз. «Я больше никогда не видел ничего подобного», — сказал мне покупатель. Наши отношения не всегда были безоблачными. Господин Армани в конечном итоге расширил дистрибуцию, включив других ритейлеров, и этот процесс дался нам нелегко. Были трудности и споры, обиды и периодические судебные тяжбы. Но Фред никогда не забывал господина Армани, а господин Армани никогда не забывал Фреда.