Не будьте неудачником, ребенок поколения X

Вылейте Zima за поколение X, которое так и не станет править миром. Эта тема недавно обсуждалась в статье о корпорациях, которые пропускают «поколение бездельников» — тех, кто родился между 1965 и 1980 годами — и назначают миллениалов на должности CEO. Как было сказано, отражая тревоги разочарованных редакторов: «Входя в возраст, который обычно считается пиком карьеры, многие компании предпочитают сохранять стареющих лидеров или перепрыгивают через целое поколение в поисках следующих». Я родилась в 1976 году, и моя реакция на эту новость, в духе поколения X, была: «Да кому это вообще надо». Разочарование некоторых представителей нашего поколения отражает внутреннее противоречие: в молодости они не доверяли институтам, пустым амбициям и безудержному потребительству, но теперь, в среднем возрасте, расстроены, что система не обеспечила им профессионального успеха и роста стоимости недвижимости, как у бумеров. Особенно это касается белых мужчин, которые могли бы стать CEO. И это печально! Теоретически они понимали, что их родители, скорее всего, будут жить лучше, но не могли решить, злиться на это заранее или просто отказаться от корпоративных и политических структур, которые к этому привели. В романе Дугласа Коупленда, популяризировавшем термин «Поколение X», один из персонажей говорит: «Я не знаю… злюсь ли я на стариков, которые разбазарили мой мир, или просто расстроен, что мир стал слишком большим — настолько, что мы больше не можем рассказывать о нём цельные истории, а только обрывки и фрагменты». У Коупленда есть целая глава под названием «У наших родителей было больше». И знаете что? Так и было. Образование стоило дешевле, города не были так облагорожены, а корпорации хотя бы делали вид, что лояльны к сотрудникам. Многие из нас, стареющих представителей поколения X, работают в гиг-экономике, собирая доход из нескольких подработок и надеясь, что наш потенциальный заработок не уничтожит обещания ИИ, обогащающего техноолигархов. В результате многие из нас стали статистами в тех грандиозных историях, которые когда-то для себя представляли. Как поётся в песне культовой группы Pavement: «Нас выбрали на роли второго плана в сиквеле фильма про твою жизнь». Эти обстоятельства превратили некоторых из нас в жалобщиков. (Возможно, мы такими и были: вспомните, как Бек ныл: «Я лузер, детка».) Я слышала, как многие представители поколения X бесконечно жалуются на молодые поколения. Сначала миллениалов, а теперь и зумеров обвиняют в том, что они не хотят работать, слишком чувствительны и не желают «заслуживать своё место». Но бумеры тоже свысока смотрели на нас, и я не уверена, что наша забывчивость объясняется исключительно убитыми клетками мозга из-за игнорирования кампании «Просто скажи нет» Нэнси Рейган или перименопаузальным туманом. Молодые поколения не ленивее — они просто более скептичны к институтам, чем мы. Они уже видят, что их жизнь может быть хуже нашей. И то, что они считают фильмы Джона Хьюза скорее жуткими, чем милыми, не делает их ханжами или «снежинками». Неспособность принять это может объяснить, почему так много представителей поколения X голосовали за Дональда Трампа. Если они видят в нём антисистемного политика, он оправдывает их потребность чувствовать себя бунтарями. Если вы видите пост, где с помощью ИИ Трамп изображён как боец UFC или Рэмбо, готов поспорить на бутылку Boone’s Farm Strawberry Hill, что его создал представитель поколения X. Трамп больше похож на Бивиса или Батт-Хеда, чем на Джона Кеннеди или Франклина Рузвельта, и это нравится тем, кто любит раздражать «ответственных взрослых» — как в «Феррисе Бьюллер берёт выходной». И главное, он даёт им историю, которая говорит: «Да, тебя обманули, и поэтому твоя жизнь — отстой, чувак». Особенно для белых мужчин, которые поддерживали Трампа на 20% чаще, он объясняет, что их разочарование и трудности вызваны не неолиберальной системой, в которую они поверили, а конкретными группами людей — женщинами, меньшинствами, иммигрантами, молодыми. То, что начиналось как предпочтение независимости и индивидуализма, под влиянием культуры и материальных условий превратилось в эгоизм. В короткометражном фильме Хэла Хартли 1991 года «Теория достижений» о группе белых, молодых, образованных людях в менее благоустроенном Бруклине один персонаж спрашивает другого, чем он зарабатывает на жизнь. «Работой, которая мне не нравится, — отвечает тот, — чтобы платить за квартиру». Но, добавляет он, «я хочу писать песни. Любовные песни. Очень красивые, вневременные. Но я не умею петь и не знаю музыку». Они спорят, художники ли они или продались. «Я писатель», — говорит один. «Нет, — отвечает другой. — Ты риелтор с низкими ставками, и ты плохо работаешь». «Я плохо работаю специально, — парирует «писатель». — Если бы я был лучше, я мог бы стать тем, чем зарабатываю». В погоне за деньгами и независимостью многие представители поколения X действительно стали тем, чем зарабатывают. Они стали хорошими риелторами, но это не принесло ни удовлетворения, ни материальной безопасности. Некоторые закостенели, стали сопротивляться переменам, раздражаться из-за новых норм и хуже справляться с вызовами — как общими, так и специфичными для нашего поколения. Решение этой проблемы — отказаться от одной из черт поколения X: ставить индивидуализм выше коллективизма. Наше поколенческое суеверие гласит: если что-то нравится многим, это наверняка отстой. Мы не доверяем искренности и используем иронию как щит. Но сейчас нам нужны искренность и сообщество. Это также означает разорвать цикл, в котором мы наказываем молодые поколения за свои разочарования, и передать эстафету. Пусть 40-летний, который никогда не влал Walkman, станет CEO. Пусть 33-летний социалист, умеющий вести TikTok, станет следующим мэром. Наш короткий период демографического доминирования на рынке труда закончился в 2016. Теперь вы можете писать те самые красивые любовные песни — с помощью генеративного ИИ. (Извините. Я не могу полностью излечиться от иронии моего поколения.) У нас есть хотя бы один пример того, что происходит, когда поколение X берёт бразды правления. Средний возраст первых 100 сотрудников, которых нанял Трамп, — 55 лет. Мы, как и бумеры до нас, с возрастом становимся консервативнее. Как говорил Курт Кобейн: «Ну и ладно, да и вообще».