Тематический парк веры и флага плывет по нарастающей политической волне в Европе

Этим летом Париж принимает миллионы туристов. В то время как иностранцы поднимались на Эйфелеву башню или спускались в катакомбы, многие французы направились на запад. Вместо фантазий на тему американской культуры в Диснейленде они отправились на поиски собственной истории. На территории более 250 акров в Вандее, Пюи-дю-Фу расположен далеко от метрополии, в старом сердце страны короля и церкви. Его сокольничие, наездники и фехтовальщики, одетые как галлы и рыцари, посылают четкое сообщение: эта нация построена на вере во Христа и патриотическом долге служить во славу Франции. Десятилетиями это послание было, в лучшем случае, нишевым. Созданный в 1978 году Филиппом де Вилье, давним противником европейской интеграции и миграции, парк говорил в основном с убежденными приверженцами старой Франции. Опасаясь исчезновения галльской гордости, де Вилье превратил свое поместье в вербовочного сержанта для национализма, который, как он считал, терялся в сказках, популяризированных Диснеем. Среди первых посетителей был тогдашний президент Валери Жискар д’Эстен в 1980 году, но совсем недавно поездку совершил президент Эмманюэль Макрон. Теперь, как заявляет Пюи-дю-Фу, его ежегодно посещают более 2,8 миллиона человек, что делает его вторым по посещаемости тематическим парком Франции после Диснейленда в Париже. В отличие от Диснея, язык здесь определенно французский. Но теперь на его дорожках можно услышать голландскую, немецкую, итальянскую и даже немного английскую речь. Примечательно, что среди бродящих толп крайне мало представителей 6 миллионов мусульман Франции. Причина ясна. Это христианское повествование о Франции. На арене, построенной для гонок на колесницах и гладиаторов, толпы приветствуют галлов и римского центуриона, который выбирает Христа вместо старых богов, а не наместника, присланного из Рима. Обращение короля Хлодвига в 5 веке провозглашается основой нации. Кольцо, которое, как говорят, носила Жанна д’Арк, святая покровительница Франции, почитается как реликвия в часовне. Атеисты и цареубийцы Французской революции, устроившие резню своих противников в Вандее, показаны как злодеи, которым противостоит герой, верный Богу и королю. Пюи-дю-Фу — это не просто историческая реконструкция. Это указатель веры и флага, связывающий прошлое Европы с сегодняшними раздорами, и отражение того, как все больше французов хотят видеть свое будущее. Рост посещаемости парка коррелирует с более широким политическим сдвигом. По мере того как «Национальное объединение» Марин Ле Пен превратилось из изгоя в силу, имеющую по опросам реальные шансы на президентство, видение французской идентичности в Пюи-дю-Фу переместилось с обочин в мейнстрим. Повествовательная арка парка — от кельтских воинов, сопротивлявшихся римскому вторжению, через рыцарей, защищавших христианский мир, до французских солдат, державших Верден, — предлагает посетителям сквозную линию сопротивления иностранному господству. Эффектное вечернее шоу «La Cinéscénie», в исполнении тысяч местных добровольцев, проносится через французскую историю, но примечательно, что заканчивается до установления нынешней Пятой республики в 1958 году, не говоря уже о Европейском союзе. Пюи-дю-Фу рассказывает историю сопротивления оккупации, империи и потере национальной идентичности с помощью 2000 животных в 20 шоу. Успех парка породил подражателей. Испанская версия открылась в Толедо в 2021 году, прославляя Реконкисту и Эль Сида. Планы шоу в Шанхае и даже в Теннесси свидетельствуют о том, что голод по национальным нарративам не является исключительно французской особенностью. Подобные хроники находят отклик по всему континенту. Правительство Польши реструктурировало Музей Второй мировой войны, чтобы подчеркнуть польский героизм, а не общеевропейские страдания. Венгерский Дом террора **сосредотачивается** почти исключительно на преступлениях иностранных оккупантов. Партия «Братья Италии», ныне находящаяся у власти, взяла свое название из первой строки итальянского государственного гимна. Преобразование не только культурное, но и все более политическое. Там, где когда-то европейская интеграция казалась неизбежной, пограничный контроль вернулся между государствами-членами ЕС. Даже Германия, чей тогдашний канцлер Ангела Меркель заявила в 2015 году «wir shaffen das» — что страна справится с миграционным кризисом, — прекратила политику открытых границ на всех пунктах въезда. Шенгенское соглашение, этот великий символ безграничной Европы, было приостановлено или ограничено несколькими странами в последние годы. В деревне эпохи викингов в Пюи-дю-Фу семьи делают селфи с воинами, защищающимися от налетчиков — северянами с топорами и аппетитом к убийству монахов — в инсценировке, которая перекликается с современными тревогами об интеграции и идентичности. Параллели с убийством отца Жака Амеля в Нормандии в 2016 году двумя сторонниками Исламского государства не скрываются. Де Вилье давно открыто говорит об этих связях, предупреждая, что Франция находится «на краю пропасти». Европейский союз оказывается все более неспособным противостоять этим нарративам. Его технократический язык правил и директив изо всех сил пытается конкурировать с эмоциональной силой воинов Христа. Брюссель предлагает экономическую интеграцию; Пюи-дю-Фу предлагает принадлежность. Семьи, посещающие парк, ищут не только развлечений, но и подтверждения того, что их история несет в себе славу и честь, которые сказки могут лишь имитировать, что говорит им, кто они есть и, что, возможно, более важно, кем они не являются. В тени средневековых стен Пюи-дю-Фу вопрос не в том, пройдет ли националистический момент Европы, а в том, сможет ли послевоенный консенсус на континенте пережить его. Грохот копыт в шоу, возвращающем святую Жанну для защиты Франции, может быть постановочным, но политические землетрясения, которые они отражают, совершенно реальны.