Я переживаю кошмар выжившего после рака. Почему я в порядке?

Когда двадцать лет назад я узнала, что у меня рак груди на ранней стадии, этот день стал одним из самых тяжелых в моей жизни. На этот раз, хотя болезнь была более запущенной и требовала более агрессивного лечения, это событие даже не вошло в десятку худших. Что же изменилось? Многое, начиная с того, что для меня это уже не было впервые. Конечно, известие о рецидиве — это тот момент, которого так боится каждый так называемый «выживший», но на меня оно произвело меньшее впечатление, чем когда я впервые услышала слова «У вас рак». В тот раз я действительно не услышала, что доктор сказал дальше — думаю, врачи к этому привыкли, и я почти уверена, что он много раз повторил информацию, прежде чем я покинула его кабинет. Кроме того, в первый раз я поняла, на что способна с точки зрения перенесения стресса. И это привело меня к принятию раздражающей для многих идеи о болезни как о своеобразном даре (хотя я бы не рекомендовала его заказывать), потому что она может кардинально изменить ваше восприятие жизни и отношение к мелочам. К тому же, за эти двадцать лет было много потерь и душевных ран. Я потеряла одного брата из-за рака много лет назад; теперь я потеряла таким же образом и второго, а также обоих родителей, некоторых близких друзей и бывших партнеров. (Нет, на мне нет проклятия — я просто уже не первой молодости.) И все же, так или иначе, я все еще здесь. Так что значит какой-то рак груди? Кроме того, моим братам с самого начала давали сроки в 11 или 12 месяцев, тогда как мне дважды говорили, что мой рак, вероятно, излечим. Разве мне есть о чем жаловаться? (Скорее, моим девизом, или словами, является чувство вины выжившего.) Поймите меня правильно: я могу быть великолепной хозяйкой вечеринки жалости к себе — настоящей Мэйми Фиш или Перл Местой в этом деле — как, например, когда в этот раз я потеряла волосы и у меня появились стойкие побочные эффекты химиотерапии, такие как онемение стоп, влияющее на равновесие. Затем последовало прощание с большей частью обеих грудей (ради симметрии), что превратило меня, как я люблю говорить, с размера D в «чайную чашечку». Но я свела эти вечеринки к минимуму благодаря обширной сети профессиональной поддержки, улучшению качества жизни благодаря рецептурным лекарствам, нескольким надежным друзьям и тому, что за прошедшие годы я научилась множеству способов поднимать себе настроение. В конце концов, даже когда ты застрял дома с ослабленной иммунной системой, интернет предлагает бесконечные бесплатные развлечения: не только видео с щенками и пародии Рэнди Рэйнбоу, но и онлайн-уроки по искусству и творческому письму, группы поддержки, сеансы музыкальной терапии, а также семинары по йоге и медитации. Двумя организаторами таких мероприятий, предназначенных для людей, чьи жизни затронул рак, являются The Creative Center и Gilda’s Clubs. С друзьями можно связаться по телефону. Мне составляет компанию мой ласковый кот Флойд, который просто уморительный. И есть то самое спасительное изобретение XX века — телевидение. Я перестала смотреть новости после постановки диагноза (или это было в день выборов?), вместо этого придерживаясь постоянной диеты из надежно шаблонных эпизодов «Перри Мейсона» и повторов ситкомов (благослови их каналы ностальгии!) и безумств «Looney Tunes», которые работают на всех уровнях, включая мой. Потому что оказывается, что смех действительно может быть чертовски хорошим лекарством... и свист в темноте может быть заразительным. В этом году, в возрасте 68 лет (вот оно), я наконец научилась наносить макияж всего за 12 шагов на бесплатном семинаре «Хорошо выглядишь — хорошо себя чувствуешь». Кто бы мог подумать: оказывается, не стоит намазывать румянами яблочки щек (вместо этого нужно проводить кистью по диагонали вниз от висков), и солнцезащитный крем нужно наносить до консилера, тональной основы, пудры и румян. (Верно, целых пять слоев.) И уж конечно не заставляйте меня начинать говорить о правильном рисовании бровей. Это заставило меня задуматься о других улучшениях, которые я могла бы сделать в моей относительно преклонной жизни. (Да, да, сбросить весь вес. Я займусь этим прямо сейчас, как только закончу со стероидами.) Теперь, когда мои светлые кудри сменились редкими, прямыми, седыми прядями, я пытаюсь решить, воспользоваться ли помощью благотворительных организаций, предоставляющих парики, или побриться налысо навсегда — ну, знаете, выбрать образ Синтии Эриво или Шинейд О’Коннор, только без их потрясающих черт лица и таланта. Но как решить? Вдохновение пришло из двух источников: новаторской книги 1961 года «Черный, как я», в которой белый репортер Джон Ховард Гриффин искусственно затемнил кожу и под прикрытием жил на Глубоком Юге, чтобы испытать жизнь чернокожего американца, и материала журнала Spy конца 1980-х годов «Бюстастая, как я», в котором юмористка Линн Сноуден со скромными формами под прикрытием и с огромными силиконовыми грудями жила на поверхностном Северо-Востоке. Я думаю, что буду посещать один ночной клуб на протяжении нескольких недель, то без парика, то в разных париках — платиновый блонд-пикси, каре коричневого цвета, каштановые кудри, прямые черные волосы до пояса, как у Мортиши Аддамс, неоновое каре из проекта Pink Wig — и посмотрю, какой образ вызовет лучшую реакцию. Рабочее название: «Мортиша, как я». Мудрость, приходящая с опытом, умение смотреть на вещи в перспективе, поиск поддержки как у близких, так и в средствах массовой информации, постоянная доза юмора — все это может помочь пережить очень многое. Кто знает, однажды я, возможно, даже буду готова снова начать следить за текущими событиями.